Так вот, этот недоумок в одном из цехов устроил «испытательный полигон» для претендующих на звания подмастерьев. «Недоумок» не потому, что проверял и смотрел как работают и что умеют — тут-то молодец. Просто клятву Готный брал ТОЛЬКО с подмастерья, и было это общепринятой традицией-устоем. Но вот в качестве «тестового задания» он нагружал соискателей… созданием аркубулюсов.

— А то заказов много, работников мало, почтеннейший, — закатывал глазки этот саботажник. — Я готовых аркубулюсов проверял с пристрастием, а старую схему давал — так она сложнее, и понять с ней? на что работник горазд — сподручнее.

— Коррроче. Ты вываливал на людей без клятвы секрет Товарищества. Чертежи, принцип производства и прочее. И сколько таких каналий ещё появится⁈

— Не гневайтесь, почтенный. Мыслю я — больше и не будет, поскольку только один за последние полгода до подмастерья не дотянул. Я всё же в работниках разбираюсь, и до мастерской допускаю тех, кто точно справится, непонятно только, как хорошо и сколь споро.

— Тут и одного хватит, чтоб его! — не поддавался я на неубедительные и необоснованные петиции «не гневаться». — Готный, какого нава ты этим соискателям не молоток или ещё какую-нибудь безделку для работы пихал, а аркубулюса⁈

— Так заказы, Михайло Потапыч. Много…

— Так. С этим понятно, — перестал гневаться я. — Но ты, Рарин, мне подкинул трудов, а Товариществу — неприятности. Признаёшь?

— Признаю, — понурился мастер.

— Штраф в пользу товарищества внести, со своих средств. Половину с месячного дохода.

— Всего? — не поверил ушам мастер.

— Будешь ликовать — нет, не всего, — оскалился я. — Мастер, я тебя воспитывать не собираюсь. Ты не только меня, но и себя своим поступком ограбил. Надеюсь — и вправду не повторится, — пояснил я свою позицию. — И всё, закончили на этом. Говори, кто тот прохиндей, который наши секреты разбазаривает. Найду его, пообщаюсь. Неудовольствие занесу в личное тело.

И выходило, что наш стукачок — некий Кмал Рябой. Одарённый из мещан, только что с отличием закончивший Академию. В которой, как я понял из контекста, было три направления: общеобразовательный, прикладной-мастеровитый, ну и боевой, куда ж без него.

Последний, кстати, выходил самым малочисленным — туда направлялись только сильные одарённые, вдобавок предпочтительно мужского пола. Прикладной — тут понятно. Работа с материалами, заклинаниями, схемами и вообще, как из какой-то хрени сделать условно-полезную хренотень, не сдохнув при этом и не прикончив окружающих непричастных.

Ну и общеобразовательный — для слабых одарённых, хотя и вояки, и работяги в нём отмечались. Помимо азов колдовства там давали какое-никакое образование, ну и разводили ложь и пропаганду, на тему «как замечательно живётся в корифействе усилиями Корифея и Лидари, ура!»

Так вот, эта Рябая морда, тридцати двух лет от роду, с отличием закончила ремесленное отделение. Возраст был хоть и не самым распространённым, но вполне нормальным: в Академию на «проверку духом» принимали с дюжины лет, и до времени, когда соискатель может на своих ходилках до неё дотелепаться. И вопрос «сроков обучения» — открытый. Как я понимаю, Академия именно учила, делала это хорошо, ну и аналогов как общеобразовательное учреждение не имела. Но повязывала вполне официальным долгом, немалыми деньгами. И чем больше учишься, тем больше должен, что логично. Ну, кроме совсем слабых и тупых — на таких «увеличивать долг» бессмысленно, всё равно не рассчитаются. Так что обычно одаренные учились максимально быстро, но достаточно для воплощения своих планов.

И вот, этот Рябой засранец попался Готному, который, судя по всему, предпочитал «свеженьких» в подмастерья, только после Академии. Ну, тут ему виднее, в общем. И вот, в работе «показал рвение превыше всех похвал, умения и знания вполне под стать аттестату Академии», сообщил Рарин. Но характер этого деятеля просто не оставлял Готному иного выбора, кроме как выпнуть на мороз. Он поучал всех «как правильно», включая самого мастера. Назойливо, подчас мешая работать, причём вполне допустимые колотушки игнорировал, точнее, хватало их на пару часов. Рассказывал, как надо, покрикивал, поучал, в общем, вёл себя как засранец, а не соискатель. Ну Рарин его и выпнул.

А почему он уверен, что этот Рябой — стукачок. Ну так все остальные, кроме него, либо до цехов не добрались, либо трудятся под клятвой.

— За полгода, что набирать подмастерьев стал — первая ошибка, Михайло Потапыч. На отметки в аттестате посмотрел, да и обрадовался, — вздохнул Готный.

— Ну-у-у… ладно, понимаемо. От штрафа тебя это не убережёт, но гневаться я больше не изволю, — милостиво решил я. — И мастер, наведи порядок в своём хозяйстве!

— Наведу, Михайло Потапыч.

— И где этот Рябой обитает?

— А-а-а… нигде. Или не знаю… — растерянно лупал глазами Готный. — Он же только из Академии, почтеннейший. Пока трудился — жил при мастерской.

— Он же из мещан, навка тебя дери! — возмутился я. — Не приютский, должен же где-то жить.

— Не сказал…

— Ладно, будем разбираться. Опиши его морду несимпатичную поподробнее, — махнул я лапой.

Выслушал, постращал мастера за раздолбайство страшными карами и даже собой. И направился в Услугу — завтра в мастерскую этого Тольца, выискивать этого Рябого. А сейчас — лень и вообще, переработка негативно сказывается на моём настроение. А мое негативное настроение имеет тенденцию портить всё, так что в заботе обо всём направился я отдыхать после трудов праведных.

27. Неуловимый Джо

Отдохнул, с утра направился в район конторы Тольца. Потратил часа два, но никакого Рябого там не обнаружилось: ни внешне, ни по именам. И никого с засрански-заносчивой мордой и поучающим гундением, кроме Тольца, не было.

Так, хорошо, ну положим — выходной у Рябого, хотя это, скажем так, крайне маловероятный вариант. В подмастерьях зарабатывают деньги и репутацию, ну и учатся. Выходные у подмастерьев бывают, но вместе с мастером, а не когда на производстве дым коромыслом. Но предположим, что даже выходной, достал всех Рябой хуже горькой редьки, и сейчас у мастеровых Тольца отдых от этой несимпатичной персоны. Вопрос — надолго ли? А если не на неделю, месяц? Да и вообще у меня как бы гарантии, что Рябой у Тольца именно служит — никакой. То, что он был источником чертежей и информации — практически стопроцентно, а вот насчёт службы — хрен знает. Точнее, если нет сейчас, его точно с Тольцем ничего, кроме передачи чертежей (и получения взамен чего-то, от денег до подзатыльника) не связывает: он из Академии только-только вышел, вообще-то!

В принципе, и прибить могли после получения данных, но будем рассчитывать, что нет: душегубство среди мастеровых одарённых — вещь довольно редкая, подозреваю, той же Академией культивируемая. Ну и не стоит забывать о реально мирной и спокойной жизни в Золотом. Понятно, что такая она только по сравнению с окружающим волость бардаком, но обитатели Золотого только с ней и сравнивают.

Но в любом случае оставалось два варианта: жопить Тольца, инсценируя то, что «он жутко опасен и первый начал». Либо искать Рябого, жопить его без инсценировки, ну и трясти на показания, кому, сколько и за сколько продал эксклюзивной информации. Первый вариант быстрее, но не самый оптимальный по массе параметров. Второй — практически идеален, но как искать Рябого…

— Туплю, — встряхнулся я.

«Постоянно», — соврала мохнатая задница.

— Твоё тлетворное влияние, — отмахнулся я, вызвав возмущённое сопение.

Итак, есть вполне себе мещанин Золотого, вдобавок закончивший Академию. Данные по такому деятелю есть у денежной Управы — просто обязательно есть. Деятель, закончивший Академию, должен много денег, которые с него трясут в виде процента с дохода. По сути — налоги получаются, хотя формально и нет. У Академии тоже должны быть, раз уж учился. Но эти две структуры со мной делиться данными за красивые глаза и прекрасный характер не будут. А вот стражники Золотого, в которых я тратил время, средства и спиртное — данные предоставят. И есть они у них, потому как система районных надзирателей (что-то типа участковых) работала везде, кроме Золотого Кольца, центрального района вокруг дворца Корифея. А в Золотом Кольце мещан не водится, недвижимость и земля запредельно дорогая. Даже чиновники немалых рангов либо железкой добираются, либо на пролётках, а остальные скачут зайчиками на место службы (или живут на ней, и такой вариант встречается, но точно не семейные и на действующей службе).